Статья 35 Конституции РФ декларирует право каждого иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами. Данное право охраняется законом.
Между тем российские граждане - участники общей совместной собственности на жилое помещение, а также их наследники сталкиваются с отсутствием гарантий реализации своих конституционных прав. В случае смерти одного из участников общей совместной собственности в результате несовершенства действующего законодательства вступают в конфликт интересы оставшихся участников общей совместной собственности, и интересы наследников умершего. Оспоренные интересы не находят надлежащей защиты в деятельности правоприменительных органов.
При ответе на вопрос: "Существует ли такой вид общей совместной собственности, как совместная собственность на жилое помещение?" - мнения практиков и теоретиков разделились. Одни полагали, что умолчание об общей совместной собственности на приватизированное жилое помещение в части первой ГК РФ (принятой после введения в действие Закона РФ от 4 июля 1991 г. "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации") и отсутствие норм, устанавливающих исключительные правила, означает, что сегодня никому кроме супругов нельзя получить квартиру в общую совместную собственность. Мнение других было противоположным: ГК РФ предусматривает возникновение совместной собственности в виде исключения лишь в случаях, предусмотренных законом. Возможность приватизации жилого помещения в совместную собственность предусматривалась п.1 ст.2 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации". Следовательно, любые лица, а не только супруги, могут при заключении договора приватизации стать участниками общей совместной собственности.
В 2001 году в Закон РФ от 4 июля 1991 г. были внесены изменения. В частности, из текста ч.1 ст.2 исключены слова "совместную и долевую". Значит, приватизировать жилье в совместную собственность могут только супруги.
С момента принятия Закона РФ от 4 июля 1991 г. и до введения в действие части первой ГК РФ немало граждан - "несупругов" предпочли приватизацию жилья в общую совместную собственность.
В г. Хабаровске с 1995 года договоры приватизации жилого помещения в общую совместную собственность практически не заключались. Хотя, как утверждают в Управлении муниципальным жилищным фондом, граждане, рассчитывая на установление особого правового режима, отличного от режима общей долевой собственности, настаивали на реализации их права на приватизацию жилого помещения в совместную, а не в долевую собственность и после введения в действие части первой ГК. Причиной такого выбора является устойчивое представление о том, что в случае смерти одного из участников общей совместной собственности объект права (его часть) не включается в наследственную массу. Реально в России существует немалое число участников общей совместной собственности на жилые помещения. Растет число наследников, пытающихся реализовать свое конституционное право.
Органы, осуществляющие правоприменительную деятельность, пытаются защищать взаимоисключающие интересы наследников и собственников, но при этом нередко допускают ошибки. Рассмотрим их позиции.
Нотариальная практика. Среди нотариусов нет единства в преодолении проблемы, возникающей из-за пробела в действующем законодательстве, но есть общая тенденция: интересы наследника должны быть защищены, а его конституционное право реализовано.
Но как определить, что же именно наследуется? Наследника отправляют в учреждение юстиции по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним: надо зарегистрировать за умершим право на долю в общей долевой собственности (благо в этом случае есть что наследовать). Там ему объясняют, что субъекта, за которым можно было бы зарегистрировать такое право, не существует, ничем не можем помочь. Тогда наследник отправляется в суд. Возбуждается исковое производство, истец в нем - наследник, соответчики - участники общей совместной собственности, в том числе и умерший участник. Решения судов, выносимые в данном случае, нередко не выдерживают критики. Чего стоит, например, разъяснение умершему соответчику - наследодателю права на кассационное обжалование. Наследник, получив решение (выписку), отправляется вновь в регистрирующее учреждение, вновь получает отказ: нет субъекта - нет права, хотя оно и признано судом. Нередко нотариус, отказавшись от необходимости регистрации, ограничивается судебным решением и выдает свидетельство о праве на наследство, упомянув в нем долю в праве долевой собственности на жилое помещение.
Другой путь предложен Методическими рекомендациями по оформлению наследственных прав на квартиры, находящиеся в совместной собственности граждан от 5 февраля 1997 г., разработанными отделом нотариата Главного управления юстиции г. Москвы и методическим отделом Московской городской нотариальной палаты (см.: Российская юстиция. 1997. N 4. С. 33-34).
Эти рекомендации предусматривают порядок заключения соглашения об определении доли всех сособственников в праве общей собственности на квартиру. Соглашение не может быть заключено, если возник спор между наследником и сособственниками, а также если наследником является единственный переживший сособственник.
Соглашение удостоверяется нотариусом по истечении 6 месяцев со дня открытия наследства: "...сторонами в соглашении будут являться переживший сособственник и принявшие в установленном порядке наследство наследники умершего..." Соглашение подлежит регистрации, после чего нотариус выдает свидетельство о праве на наследство. "Слабое место" данной конструкции - нарушение норм действующего гражданского права при определении круга субъектов, управомоченных заключать соглашение об определении долей: в соответствии с п.5 ст.244 ГК РФ "по соглашению участников совместной собственности... может быть установлена долевая собственность этих лиц".
В 2000 году среди нотариусов был распространен обзор судебной практики Кемеровского областного суда по рассмотрению споров, связанных с применением Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним". Среди примеров, ставших предметом обобщения, следующий. Семья Семеновых приватизировала квартиру в общую совместную собственность. После смерти Семенова В.Н. его наследники (они же - пережившие сособственники) заключили нотариальное соглашение, в соответствии с которым "каждому из собственников принадлежит по 1/3 доли". Наследники обратились в учреждение юстиции с заявлением о регистрации соглашения и возникающих в связи с ним прав. Получив отказ, наследники обратились в суд, который вынес решение, обязывающее учреждение зарегистрировать по 1/3 доли за каждым. В тексте обобщения приводятся аргументы суда: а) наследник считается принявшим наследство с момента обращения к нотариусу с соответствующим заявлением; б) заявитель, принявший наследство, стал правообладателем (п.1 ст.129 ГК РФ); в) правообладатель лично или через представителя правомочен обращаться за регистрацией, следовательно, обращение за регистрацией правомерно. Все это истинно при одном условии - если в момент принятия наследства действительно возникло преемство в правах на имущество.
Отношения общей совместной собственности (между супругами, участниками крестьянско-фермерского хозяйства и, если угодно, сособственниками приватизированного жилья) по своей сути не допускают смены участника путем преемства. Следовательно, наследник не может быть участником соглашения, в силу которого происходит прекращение совместной и возникновение долевой собственности на жилое помещение. Решение суда, понуждающее учреждение юстиции к регистрации, незаконно с точки зрения материального права.
Судебная практика. Ответ на вопрос о судьбе вещного права общей совместной собственности в случае смерти одного из участников для судей судов общей юрисдикции не составляет проблемы. В случае смерти одного из сособственников приватизированной квартиры наследники вправе наследовать его долю. Этот принцип действует независимо от того, приобретена ли квартира "в общую собственность или с определением долей" (постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 апреля 1991 г. "О некоторых вопросах, возникающих у судов по делам о наследовании" (с последующими изменениями и дополнениями). Очевидно, предполагалось противопоставление общей совместной и общей долевой собственности.
Смысл столь небезупречно сформированного толкования можно понимать двояко. По мнению ряда судей, с которыми довелось беседовать, в названном пункте содержится правило о приватизации квартиры (хоть в приватизации она названа совместной) исключительно в долевую собственность. По мнению других, Верховный Суд РФ создал суррогат нормы: в результате смерти участника общей совместной собственности автоматически у остальных сособственников "несупругов" возникает долевая собственность, совместная прекращается.
Нередко суды определяют размеры долей "экс-участников" совместной собственности в рамках неискового, особого производства. В соответствии с п.6 ст.247 ГПК возможно в судебном порядке установление факта владения строением на праве собственности. В порядке особого производства не подлежат, как известно, судебному рассмотрению заявления об установлении факта владения при отсутствии вещного права. Действительно, как нельзя установить факт владения при отсутствии права, так нельзя и "создать" вещное право в рамках особого производства, особенно в случае, когда наследники требуют констатировать наличие права, носителем которого умерший никогда не был. Однако результаты изучения судебной практики показывают обратное. В судах общей юрисдикции г. Хабаровска и Хабаровского края появилась устойчивая категория дел, когда судебным решением, выносимым в порядке особого судопроизводства, наследодатель "посмертно" наделяется новым субъективным правом.
В практике судов общей юрисдикции можно обнаружить примеры, когда суд определяет долю за умершим "по инерции". В одном из районных судов г. Комсомольска-на-Амуре рассматривался иск К. (не являющейся сособственником) к трем умершим участникам общей совместной собственности. Всего сособственников было трое, и после смерти последнего право совместной собственности прекратилось. Но нотариус все равно не смог обойтись без постановления суда. Ведь К. наследует после каждого из умерших, значит, необходимо определить имущество, составляющее наследство каждого из наследодателей. Представляется, что, убедившись в принятии К. наследства надлежащим образом после умерших сособственников, суд должен был признать за К. право собственности на квартиру на основании ст.546 ГК РСФСР, п.1 ст.129, ч.2 п.2 ст.218 ГК РФ.
Другое постановление было вынесено тем же судьей. А., на момент обращения в суд оставшаяся единственной участницей общей совместной собственности и единственной наследницей двух умерших участников общей собственности, после беседы с нотариусом обратилась в суд с иском к умершим родственникам об определении размера их долей с целью "устранения затруднений в принятии наследства". В удовлетворении такого иска следовало отказать, так как исковое производство - способ защиты нарушенного, оспоренного права. Здесь же нет ни нарушения, ни оспаривания. Надо было разъяснить истице право на обращение в учреждение по регистрации прав и сделок с недвижимостью с требованием о регистрации после смерти участников совместной собственности возникшей у нее индивидуальной собственности на жилое помещение.
Позиция учреждения по регистрации сделок и прав на недвижимое имущество. Рассматриваемая проблема изложена в письме этого учреждения по Хабаровскому краю от 29 марта 1999 г., направленном в филиалы учреждения и суды, а также нотариусам, практикующим на территории Хабаровского края. В наименовании этого письма выражена суть: "О невозможности регистрации прав за умершими гражданами". В обоснование этого отрицательного суждения авторы письма ссылаются на п.2 ст.17 ГК, связывающей прекращение правоспособности гражданина со смертью. В п.3 этого письма содержится следующее утверждение: "В случае смерти одного или нескольких участников совместной собственности на недвижимое имущество, после определения доли умершего и остальных сособственников по соглашению сторон или по решению суда, соответствующие нотариусы выдают свидетельство о праве на наследство наследникам умершего без регистрации права собственности. Регистрация права собственности за наследником будет производиться на основании свидетельства о праве на наследство, а за остальными сособственниками на основании соглашения об определении долей или решения суда. Указанный порядок позволяет нотариусам и судебным органам обеспечить сокращение времени на оформление законных прав наследникам умершего на указанное имущество, а также избежать им излишних материальных затрат". Безусловно, забота о времени и затратах наследников достойна похвалы. Но авторы письма непоследовательны: если п.2 ст.17 ГК не позволяет им осуществлять регистрацию, то почему суд должен выносить решения по спору между сторонами, одна из которых физически уже не существует, а нотариусы - удостоверять соглашения, наделяя умершего правом, которым он не обладал прижизненно? Если не обращать внимание на "двойной стандарт", то можно сказать, что учреждение юстиции заняло позицию, позволяющую ему не нарушать действующее гражданское законодательство.
Мнение прокуратуры. Еще в 1995 году прокуратура Хабаровского края направила в Управление муниципальным жилищным фондом ответ на запрос, суть которого заключается в предложении применять при разрешении данной проблемы по аналогии норму, содержащуюся в ст.560 ГК РСФСР. Оппоненты в лице судей и нотариусов через некоторое время стали ссылаться на решение Конституционного Суда РФ от 16 января 1996 г., по которому пп.1 и 2 ст.560 признаны неконституционными. Решение, предлагаемое краевой прокуратурой, в отличие от приведенных выше, защищает интересы сособственников. Данные действия должны быть оценены положительно, поскольку эти интересы нуждаются в защите. Представляется, что по аналогии следовало применить нормы ст.258 ГК РФ, ст.15 Закона РСФСР "О крестьянском (фермерском) хозяйстве", запрещающие раздел земельного участка и средств производства при выходе одного из участников и устанавливающие право вышедшего на получение компенсации. Конечно, сособственники вряд ли обрадуются возникновению обязанности по выплате компенсации, а наследнику сложно будет смириться с выплатой какой-то суммы вместо предоставления права на жилое помещение. Но оставшиеся сособственники избавятся от необходимости делить кров с "группой наследников". Однако, как видно, правоприменительная практика не пошла по этому пути.
Подводя итоги, можно утверждать следующее: изменения в Закон РФ от 4 июля 1991 г., о которых шла речь в начале статьи, исключили возможность приватизации жилых помещений в совместную собственность "несупругами" лишь на будущее. Обратной силы они не имеют. Правоприменительная практика не отрицает юридического значения факта заключения договора о приватизации жилья в совместную собственность, поскольку никому не приходит в голову расценить рассматриваемые сделки приватизации как ничтожные. Отношения, возникающие у сособственников (до момента смерти одного из них), не отождествляются с долевой собственностью. Доказательством тому является приведенная нотариальная и судебная практика, пытающаяся установить способ перехода от совместной собственности к долевой.
Необходима норма федерального закона, определяющая судьбу уже возникших вещных прав в результате приватизации жилого помещения в общую совместную собственность "несупругами" для того, чтобы правоприменительные органы были избавлены от необходимости совершать абсурдные действия при защите прав и интересов субъектов.
В заключение нужно отметить, что принятие части третьей ГК РФ не внесло полной ясности в обсуждаемую проблему.
Статья подготовлена при содействии А. Грось.